Спящий дракон - Страница 91

– Неистовый Тур! – взревел Нил.

Возглас его смешался с ревом зрителей.

Легко, маленькими шажками, переступая с ноги на ногу, противник Эрда покачивал-поигрывал окровавленным обломком рапиры. Он улыбался светлорожденному, на чьем напряженном лице застыло страстное, хищное выражение.

– Убей! – прошептал он.

И магхар услышал. Он поднял стальную лапу, готовясь ударить в переносицу Эрда…

Но Эрда не было! Он исчез. Желтый Цветок только что видел его перед собой – и вдруг он словно растворился в воздухе! А в следующее мгновение дюжина Эрдов окружила магхара. Некоторые были окровавлены. Некоторые – невредимы. У одного была такая же желтая кожа, как у самого Цветка. И у каждого в руке сверкал меч. И у каждого на губах играла улыбка.

Желтый Цветок метнулся на другой конец арены, но по-прежнему остался в кольце: Эрды были столь же быстрыми, как и он. Еще один бросок – опять вокруг кольцо. Он был в центре хоровода. И враги его сближались, а клинки их были все ближе от него.

Желтый Цветок кидался на одного – тот отступал. А другие оказывались еще ближе. Силы Цветка иссякали. Он затравленно озирался. И вдруг увидел проход, брешь – слева, за спиной. И он устремился в нее со скоростью, превосходящей все, что он делал прежде…

Эрд приготовился к смертельному удару. Но внезапно по лицу соперника понял: что-то изменилось. Желтолицый больше не смотрел на него. Вдруг он исчез. И появился в сорока локтях от прежнего места. Снова исчез. Появился. Исчез. Появился. Исчез. Появился. У Эрда зарябило в глазах. Он все еще держал перед собой меч. Желтолицый возник в шести шагах от него. Он стоял спиной к Эрду и с умопомрачительной скоростью вертел головой. Длилось это чуть больше мгновения. А потом сильнейший удар сбил светлорожденного с ног. Эрд упал на спину и увидел над собой улыбающееся лицо Желтого Цветка. Губы Цветка шевельнулись, лицо напряглось, и в следующее мгновение изо рта его полилась кровь, горячей струей обагряя грудь Эрда. Глаза желтокожего остекленели, и тут только светлорожденный понял, что противник пронзен его мечом. Насквозь. По самую гарду.

Эрд столкнул его с себя и с трудом встал. Голова его кружилась, но он нашел в себе силы выдернуть клинок и салютовать им соххогое. В следующее мгновение руки Нила подхватили его, и светлорожденный с благодарностью посмотрел на склонившееся к нему широкое лицо.

– Это не моя победа,– прошептал он.

– Молчи! – ласково приказал ему Нил.– Слава Туру – ты жив!

XIV

«В Империи, особенно в Хольде и Аркисе, особо почитают Потрясателя Тверди, коего полагают властелином моря и суши, мужем Морской богини и возносят ему молитвы как высшему божеству. Хотя странно мне упрекать в невежестве жителей просвещеннейшего из государств, но, увы, свет истины еще не согрел их сердец. И приносят они поклонение дюжине лжебогов, добрых и злых, не разумея, что все они – лишь тени Неизъяснимого. Не стану, как безумцы Хуриды, утверждать, что малые боги – всего лишь выдумка, поскольку сам не раз беседовал с ними. Но поклоняться им так же нелепо для истинно верующего, как обожествлять, скажем, магов глорианского Братства Света…»
Фахри Праведный. Происхождение магов и божественная сила волшебства

Мара стояла у левого борта и смотрела, как скользит внизу голубая вода Межземного моря.

«Какой нежный цвет! – подумала она.– Так и хочется прыгнуть!»

Но, конечно, не прыгнула.

Корабль шел ходко. Имя его было – «Крепкобокий».

Три других судна, почти не отличающихся от «Крепкобокого», следовали сзади, каждое – левее предыдущего. Ветер дул прямо в корму, и корабли оставляли за собой длинный пенный след.

Младший кормчий подошел к Маре и стал рядом. Он с самого начала рейса пытался ухаживать за ней, но так робко, что Мара внутренне улыбалась. Вот он положил руку на перила, рядом с рукой девушки, будто невзначай коснулся ее.

– Скоро острова Тимори! – сказал он.

– Где? – заинтересовалась Мара.– Покажи, где?

– Слева по курсу, там! – Моряк вытянул руку.

– Там, где дым? – спросила девушка.

У нее было очень острое зрение. Когда солнце светило ярко, она видела не хуже, чем капитан – в свою волшебную трубу.

– Дым? – изумился моряк.– Где?

– Там, куда ты показываешь!

Моряк прищурился и с трудом сумел разглядеть желтоватую струйку.

– На мачте ты была бы бесценна!

– На мачте? – удивилась Мара.

Кормчий показал на вершину грот-мачты, где в «бочке» сидел впередсмотрящий.

– Неужели только там? – кокетливо спросила девушка.– Я боюсь высоты! – Высоты она не боялась, но хотела польстить моряку, опечаленному ее превосходством в зоркости. Она не ошиблась: он сразу оживился и принялся рассказывать, как он сам не боится высоты.

Корабль между тем подходил все ближе к источнику дыма. Теперь его мог увидеть каждый. Корабль поворачивал влево и брал курс прямо на остров Тимор, ближайший и самый большой из четырех островов архипелага.

Раздался глухой удар, будто чем-то мягким и тяжелым ударили в днище. Судно подпрыгнуло, рисунок волн вокруг изменился. Еще один удар. И сильный порыв ветра, ударив сбоку, накренил судно на правый борт.

Раздался крик капитана. Несколько матросов уже карабкались по вантам. Корабль выправился. Мара, вцепившаяся в перила, оглянулась и вместо младшего кормчего увидела рядом Самита. Купец обеспокоенно вглядывался в темное облачко впереди.

– Странный шквал! – произнес он задумчиво.– Ни одной тучки…

– Вон! – Мара показала на облачко впереди.

– Это Тимор, остров,– объяснил Самит.– Мы идем к нему, возьмем пресной воды.